Благодаря археологическим исследованиям последних лет стала перспективной попытка научного анализа редкой и малоизученной категории оружия салтово-маяцкой культуры — кистеней
(прим.1). Из раннесредневековых археологических материалов Подонья в данной статье учтена 51 боевая гиря.
По материалу, из которого изготовлены кистени, они подразделены нами на группы, по форме выделены типы, по способу крепления определены варианты.
Костяные или роговые кистени, тип I. После первичной черновой обработки (рис. 1, 1) поверхность почти всех костяных боевых гирь шлифовалась. Между различными формами (шаровидные, грушевидные, вытянутых пропорций) нельзя провести четкую грань, поэтому все кистени этой группы объединены в один тип.
Вариант 1. Со сквозным долевым каналом для пропуска жгута [1, с. 59] (рис. 1, 2—4). Обнаружены в хазарском слое Саркела [2, рис. 21], на салтово-маяцких селищах Среднедонечья [3, рис. 5, 5, а, б] и на Ютановском городище.
Вариант 2. С петлей или отверстием в верхней части (рис. 1, 5—7). Найдены в Саркеле [2, рис. 21].
Вариант 3. В долевой канал вставлен железный стержень с петлей (рис. 1, 8). Имеется только в единственном экземпляре из культурного слоя городища Маяки.
Все кистени этой группы (14 шт., из них 10 из хазарского слоя Саркела) были найдены в степной части Подонья, на памятниках, средневековые салтовские слои которых датируются IX—X вв. [4, с. 48, 52; 5, с. 113, табл. 2] (прим.2). Среди кочевнических древностей за пределами данной территории, исключая пока единичную находку на Казар-Калакском городище VIII в. в Дагестане [3, с. 68], подобные кистени неизвестны. Зато костяные боевые гирьки широко представлены среди древнерусских материалов X—XIII вв. [1, с. 59]. Наличие кистеней удлиненных пропорций на салтово-маяцких памятниках уточняет мнение А. Н. Кирпичникова, видевшего в этой форме русское видоизменение кочевнических шаровидных гирек [1, с. 59].
Из металлических боевых гирек количественно преобладают железные (20 экз.).
Железные кистени, тип II. Шаровидные (форма варьирует от слегка приплюснутой до биоконической).
Вариант 1. С долевым каналом (рис. 1, 9—11). Описываемые кистени известны практически на всей территории салтово-маяцкой культуры Подонья: в Верхнесалтовском катакомбном могильнике (раскопки В. А. Бабенко [6, с. 392] и В. Г. Бородулина) и на Верхнесалтовском городище [7, с. 408], в Нетайловском ямном могильнике [8, с. 80], Старосалтовском катакомбном могильнике (раскопки В. Г. Бородулина), Сухогомольшанском могильнике с трупосожжениями, Волоконовских ямном [9, с. 288] и катакомбном [10, с. 12, 13] могильниках, на городище Маяки, в хазарском слое Саркела [11, рис. 1, 9], разрушенном погребении в Торезском р-не Донецкой обл. [12, с. 99], подкурганном погребении на Нижнем Дону [13, с. 134], ямном захоронении у с. Желтое Донецкой обд. [14, рис. 4]. Одна гирька из Верхнесалтовского могильника (раскопки В. Г. Бородулина) была снабжена четырьмя шипами (рис. 1, 10). Кистень из могильника у с. Желтое имеет ребристую поверхность (рис. 1, 11).
Вариант 2. Гирька име¬ет петлю для привешивания, отделенную от корпуса перехватом (рис. 1, 12). Этот вариант представлен 1 экз. из Верхнесалтовского катакомбного могильника [15, табл. 22, 7].
Железные кистени, тип III. Кистень в форме квадратной в основании призмы со срезанными углами (рис. 1, 13). Известен также пока в единственном экземпляре из Красногорского двуобрядового (кремация и ингумация) могильника Балаклейского р-на Харьковской обл.
Суммарно железные кистени датируются второй половиной VIII— X в.; в тех же случаях, когда время существования археологических памятников с находками железных гирек определяется исследователями в более узких хронологических рамках, мы имеем IX—X вв. (Саркел, Волоконовский могильник, могильник у с. Желтое, городище Маяки) (прим.3).
В Юго-Восточной Европе, за пределами Подонья, среди раннесредневекового материала автору известны две находки железных кистеней; в могильнике Абрау-Дюрсо близ Новороссийска [16, рис. 2, I8] и в Большетарханском могильнике [17, табл. IX, 5] (прим.4). По предложенной классификации они относятся к варианту 1 типа П. Железные гирьки типа II нередко встречаются на древнерусских памятниках [1, с. 59], причем наиболее точные аналогии имеются в славянском слое Саркела [11, рис. 32, 3, 5, 8] и на городище Екимауцы [18, рис. 45, 4], т. е. на памятниках IX—XI вв., находящихся в непосредственной близости от кочевнического мира. Кистень типа III по форме почти не отличается от кубовидных со срезанными углами древнерусских булав [1, рис. 10].
Бронзовые кистени, тип IV. С учетом двух биметаллических (железная или свинцовая основа, бронзовая «рубашка») представлены 10 экз. Шаровидные (от слегка приплюснутых с полюсов до грушевидных), чаще двух- или трехчастыые.
Вариант 1. Со сквозным долевым каналом (рис. 2, 1—6, 8, 9). Найдены только в лесостепной части Подонья, в верховьях Северского Донца; в Верхнесалтовском катакомбном могильнике (раскопки В. А. Бабенко (прим.5) и С. А. Семенова-Зусера [19, рис. 109, 6] (прим.6)), Сухогомольшанском могильнике, у с. Петровское Балаклейского р-на Харьковской обл. [20, рис. 27, 4], Дмитровском и Красногорском могильниках. Аналогия таким кистеням известна автору на Кавказе — из собрания К. И. Ольшевского в Камунте (прим.7) (рис. 2, 7).
Вариант 2. Шаровидная гирька художественного литья с петлей, отделенной от корпуса перехватом (рис. 2, 10). Более или менее близкая аналогия имеется среди материалов Волжской Болгарии [21, рис. 6, 2}. Все четыре бронзовых с учетом одного биметаллического кистеня на Сухогомольшанского могильника принадлежат к трем его различным локальным группам (1, 2 и 6), две из которых датируются концом IX— началом X в., одна — второй половиной VIII — началом X в. [22, с. 171]. IX—X вв. определяется время захоронений Красногорского могильника, где также найдена бронзовая гирька.
Свинцовые кистени, тип V. Шаровидные, с долевым каналом (рис. 2, 11—14]. Всего 5 экз. Обнаружены только па памятниках лесостепной зоны: в Сухогомольшанском, Ютановском, Красногорском (2 экз.) и Верхнесалтовском (раскопки В. А. Бабенко (прим.8)) могильниках. О находке свинцовой гирьки для кистеня в Верхнесалтовском могильнике упоминает и С. А. Семенов-Зусер [23, с. 275]. Ознакомление с его отчетами и материалами раскопок показало, что речь идет о яйцевидной с ободком гирьке без петли или отверстия, назначение которой неясно. Точные аналогии типу V кистеней автору неизвестны. Предмет, состоящий на двух свинцовых полушарий и железного стержня с петлей, как полага¬ет В. А. Распопова кистень, обнаружен в слоях VIII в. Пенджикента [24, рис. 52, с. 76], свинцовая заливка от кистеня найдена на Екимауцком городище [18, рис. 45, 4].
Каменные кистени, тип VI. Яйцевидной формы, со сквозным долевым каналом (рис. 2, 15). Кроме целого экземпляра из Ютановского городища имеется еще фрагмент такого кистеня с городища Маяки. Аналогии каменным боевым гирям Подонья известны автору в степном Поволжье, где в салтовском погребении конца VIII в. имеется каменный кистень грушевидной формы [25, рис. 96, с. 84], и на городище Екимауцы [18, рис. 45, 4].
Как следует из вышеизложенного, у каждой группы кистеней свой ареал: костяные (и, похоже, каменные) встречаются только в степной части Подонья, бронзовые, биметаллические л свинцовые — только в лесостепи, железные бытовали на всей территории салтово-маяцкого Подонья.
Немногие авторы затрагивали вопрос о происхождении раннесредневековых кистеней. Б. Зайковский отрицал утверждение, имевшееся в «Словаре» Брокгауза и Евфрона, о занесении их в Европу монголами. Он считал родиной или «по крайней мере, базой распространения» этого вида оружия, существовавшего еще до половцев, север или северо-запад России [26, с. 117]. Относительно салтовских кистеней было высказано мнение, допускающее их заимствование населением салтовской культуры от соседей славян [27, с. 160]. Однако А. Н. Кирпичников показал, что на Русь кистени проникли из кочевого Юго-Востока [1, с. 59]. Эту точку зрения определенно подкрепляет материал, приведенный в данной работе. А. Н. Кирпичников датирует древнейшие восточноевропейские кистени IV—IX вв. [1, с. 59], при этом нижняя дата, судя по всему, определяется по находке боевой гирьки в позднесарматском погребении, опубликованном П. Pay. В действительности описываемая вещь представляет собой шарообразный тонкостенный бронзовый предмет, вероятно украшение [28, с. 23, рис. 22, е]. Кистени у салтовцев Подонья получают относительно широкое распространение в IX— X вв., появившись не ранее конца VIII в., а вероятнее всего, в начале IX в.
За пределами Юго-Восточной Европы в древностях Евразии эпохи великого переселения пародов кистени, исключая находку железной боевой гирьки своеобразной формы в комплексе IX—X вв. из Верхней Оби [29, табл. 54, рис. 6], неизвестны. А. А. Росляков включает кистень в набор оружия раннесредневековых воинов Средней Азии, однако не ссылается на конкретные находки [30, с. 219]. Л. Н. Гумилев, цитируя И. Р. Аспелина при описании всадника на Сулекской писанице, упоминает в правой руке воина боевую гирю [31, с. 69]. И. Р. Аспелин не приводит вопреки ссылке Л. Н. Гумилева само изображение, а только описывает его [32, с. 12]. Всадник на нем вооружен не кистенем или булавой, а скорее боевым топором [33, с. 88, рис. 5, 2]. Спорным является определение В. И. Распоповой как кистеня свинцовой гирьки, найденной в Пенджикенте [24, рис. 52].
Не прослеживается археологически генезис кистеня и по материалам скифо-сарматской эпохи. Трактовка в качестве кистеней некоторых предметов, найденных в скифских [34, с. 89, табл. I, 15] и сарматских [35, с. 15, рис. 30, 8] захоронениях, непроиллюстрированные высказывания о производстве бронзовых боевых гирь в степной и лесостепной Скифии [19, с. 159, 224] вызывают сомнения. Во всяком случае, исследователи скифского и сарматского оружия А. И. Мелюкова, К. Ф. Смирнов, А. М. Хазанов о кистенях даже не упоминают.
Кочевой мир евразийских степей, таким образом, вероятно, не знал кистеней до эпохи раннего средневековья — по крайней мере в том виде, в каком они представлены в памятниках салтово-маяцкой культуры. В указанное время кочевники Юго-Восточной Европы либо заимствовали, либо изобрели данный вид оружия. Автору более правдоподобной представляется первая версия.
С III тыс. до н. э. на Кавказе появляются каменные, а затем и бронзовые навершия булав, разнообразные по форме [36, с. 45], но объединенные общей конструктивной особенностью — наличием сквозного отверстия. Есть определенные данные, позволяющие трактовать некоторые образцы этого вида оружия как гири от кистеней. Так, Б. В. Техов, описывая бронзовые булавы Тлийского могильника, указывает на находки в отверстиях некоторых из них остатков кожаных ремней с узлами на концах [37, с. 32]. Отметим, что именно таким образом удерживались салтовские кистени с долевым каналом [11, с. 188]. Исследователь Тлийского могильника допускает возможность использования булавовидных наверший «в качестве метательного оружия в ближнем бою» [37, с. 32], подразумевая, вероятно, под этим определением оружие типа кистеня. Булавы продолжают бытовать на Кавказе и в раннем средневековье [38, с. 84, 88; 39, с. 289, 377, 379; 40, с. 249, рис. 3, 14]. Булава и кистень — виды оружия, очень схожие, как по назначению, так и по форме. Очень вероятно, часть булавовидных наверший, особенно экземпляры с узким диаметром отверстия, использовались в качестве кистеней. Наконец, среди раннесредневековых материалов Северного Кавказа имеются, хотя и в незначительном количестве, собственно кис¬тени: бронзовая гирька из Камунты, мраморная из христианского храма XII в. на городище Верхний Джулат в Северной Осетии [41, рис. 6]. Этот вид оружия мог быть заимствован кочевниками, применившими для его изготовления не только такие традиционные материалы, как камень и металл, но и кость. Из кости они, между прочим, изготавливали и булавы [17, с. 50, рис. 15, 2].
Раннесредневековые (кочевнические и древнерусские) кистени определяются как легкое ударное оружие ближнего боя, характерное для «конного дружинника» [1, с. 65; 42, с. 43]. Последнее положение нуждается в некоторой корректировке. Из 51 боевой гири, найденной на памятниках салтово-маяцкой культуры в Подонье, 21 экз. был обнаружен в культурных слоях городищ и селищ и 30 — среди погребального инвентаря могильников. Из числа последних лишь 8 (6 железных и 2 бронзовых) сопровождались оружием и 4 (все железные) — сбруей. По меньшей мере, трижды кистень был положен в женские захоронения [43, с. 213] (прим.9). Сводка древнерусских кистеней, сделанная А. Н. Кирпичниковым [1, с. 134—138], дает еще более четкую картину: из 127 кистеней (сюда вошли и 10 из хазарского слоя Саркела) лишь 1 (№ 45) был обнаружен в погребении и сопровождался оружием и сбруей. Таким образом, во всаднических дружинных захоронениях раннего средневековья находки боевых гирек редки, для древнерусской эпохи они вообще исключение. Кистени не могли быть эффективным оружием в бою, особенно против защищенного броней противника, поэтому, видимо, они не упоминаются в раннесредневековых письменных источниках. Изображенная на миниатюре в Радзивилловской летописи боевая гиря принадлежит не воинам, а восставшим жителям [1, с. 65]. Фольклорные и этнографические материалы представляют это оружие как народное, разбойничье [1, с. 65; 26, с. 117]. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что кистень был одним из наиболее «демократичных» видов оружия, применявшимся не только воинами, но и невоенным населением, даже женщинами. Думается, его бытование как среди кочевников и полукочевников, так и среди древнерусского населения можно объяснить не только удобством хранения и эффективностью в рукопашной схватке [44, с. 137], но и причинами социального порядка: процесс феодализации сопровождался снижением военизации общества, формированием кастовости воинского сословия [45, с. 46, 52]. Дружинное оружие становится недоступным рядовому населению. Недаром большая часть кочевнических и подавляющее большинство древнерусских кистеней обнаружены в средневековых феодальных центрах — в городах и на городищах-замках либо на близлежащих могильниках, изобилующих комплексами с наборами дружинного оружия.
В могилах боевые гирьки всегда встречаются в единственном экземпляре, что свидетельствует не в пользу предположения об их принадлежности к боласу [4, с. 76], так как данное орудие охоты состоит из ремня и обязательно нескольких шаров-грузиков.
Носили раннесредневековые кистени, вероятно, подвешенными к поясу, на что указывает местоположение их в захоронениях возле тазовых костей (прим.10) [14, с. 286; 46, с. 88] и заполировка одной костяной гирьки от трения об одежду [3, с. 68].
До нас дошли только гири раннесредневековых кистеней, поэтому трудно что-либо определенное сказать об их конструкции в целом. Лишь у одного кистеня сохранилось несколько звеньев железной цепочки [16, рис. 2, 18]. Очевидно, в качестве связки металлическая цепочка применялась редко, поскольку упомянутая находка пока единична. Более вероятно использование кожаных ремешков, на продевание которых были рассчитаны долевые каналы [11, с. 188] и овальные отверстия петель. Прямые данные о способах ведения боя этим оружием в раннем средневековье отсутствуют.
