В средневековом костюме можно выявить комплекс признаков, отражающих в каждом случае свою эпоху и этно-культурную среду, начиная от социальных (общественный статус, половозрастные градации) до связанных с религиозными или эстетическими представлениями, а также иноземными влияниями.
При исследовании костюма основными источниками являются:
1) письменные данные - обычно крайне скупые и редкие, однако позволяющие порой установить основополагающее значение некоторых черт покроя (например, направление запаха в распашной одежде);
2) изображения одежды на различных памятниках монументального и прикладного искусства - именно этот вид источников обычно являлся, ввиду отсутствия находок реально сохранившейся одежды, главным для большинства исследователей древнего костюма (И.Б.Бентович, Л.П.и В.Л.Сычевы, М.В.Горелик, Н.Чопикашвили, Y.Canby, H.Seyrig, E.Peck, M.Martiniani-Reber, M.Domyo и др.); однако, этот вид источников может привести и к искаженным выводам — из-за консерватизма художественной традиции или подражания иноземным образцам (так, представляется неоправданным реконструирование аланской одежды по росписям христианских храмов — Т.Д.Равдоникас, 1990); в идеальном случае изображения костюма дополняются реальными находками последнего;
3) данные этнографии - вид источников, не имеющий самостоятельного значения для исследования древнего костюма (поскольку костюм может значительно трансформироваться во времени и пространстве), но черезвычайно важный при наличии подлинных реалий, зафиксированных археологически (см. напр., Б.А.Калоев, Т.Д.Равдоникас, Е.Д.Гаглоева, В.А.Кузнецов, А.А.Иерусалимская, Е.Н.Студенецкая, A.Geijer, S.Muller-Christensen, M..Nockert и др.);
4) данные археологии — безусловно, наиболее надежный, хотя и редкий вид источников; в тех случаях, когда органические материалы не сохраняются, прослеживаются лишь отдельные элементы костюма, позволяющие составить достаточно обобщенное представление о нем (С.А.Яценко, Н.В.Трубникова, Т.Д.Равдоникас, R.Pfister); только в некоторых регионах мира благоприятные климатические и почвенные условия способствуют сохранению тканей и позволяют получить более полное представление о костюме (Египет, Нубия, побережье Мертвого Моря, Сирия, Восточный Туркестан, Тибет, Китай).
К числу таких счастливых исключений относится и ряд могильников Северного Кавказа, материалы которых и лежат в основе предлагаемого доклада.
Особенно хорошо сохранились текстильные материалы в условиях сухости песчанниковых террас высокогорных могильников Северо-Западного Кавказа (Хасаут, Нижний Архыз, Мощевая Балка и д. р.; преимущественно VIII-IX вв.). Сохранность одежды в северокавказских погребениях более восточных районов (Змейский могильник, Х-ХП вв.; Верхне-Чирюртовский могильник, VII-VIII вв.) значительно хуже, ее интерпретация стала возможной лишь в сопоставлении с первой группой находок.
Наиболее полно представлена в находках и изучена одежда, происходящая из адыго-аланского могильника VIII-IX вв. Мощевая Балка (Иерусалимская, 1982, 1992; Jeroussalimskaja, 1978; lerusalimskaja, 1996). Эти находки позволили выделить все те признаки, которыми характеризуется средневековый костюм как историко-культурное явление (см.выше).
Поскольку, как удалось установить, в эту эпоху умерших погребали в их обычной одежде, а не в специально изготовленной для этого случая, можно с уверенностью считать ее бытовавшей у местного населения в раннем средневековье. Переклички с некоторыми видами одежды из Змейского могильника Х-ХII вв. (мужские кафтаны, верхний, с отворотами, и нижний, со стоячим воротником), дают основания для утверждения, что этот иранский, аланский, тип мужской одежды (восходящий к сасанидским и согдийским прототипам) бытовал в аланской среде и позднее, в домонгольский период. В более западных районах Северного Кавказа, со смешанным адыго-аланским населением (долины Б.Лабы, Урупа, Зеленчуков) такие кафтаны, в сочетании с островерхим головным убором и определенным типом обуви, фиксируют вливание аланской струи в массы адыгских племен. Есть основания связывать это переселение с теми же событиями, которые вызвали появление салтово-маяцкой культуры Подонья: в этой связи примечательна находка деталей аналогичного кафтана в катакомбном погребении на Маяцком поселении (1978. Краеведческий музей Воронежа) Одежда мальчиков копировала мужскую - отличались лишь головные уборы.
Наиболее оригинальной, но не получившей, в противоположность мужскому костюму, развития в последующие эпохи, оказалась женская одежда (и копирующая ее — опять-таки за исключением головных уборов - детская): верхняя, в виде подбитой мехом длинной и широкой «шубы», крытой тканями, и нижняя — широкое туникообразное платье, отличающееся множеством особенностей, нигде более не известных (нагрудный карман с петлями наверху для крепления бус и амулетов и др.). Возможно, эта одежда и в Мощевой Балке, и в Нижне-Архызском, Хасаутском и других могильниках Северо-Западного Кавказа отражает, вместе с одним из типов обуви (со швом вдоль подметки), адыгский пласт населения. Впрочем, ряд элементов головного убора, также как прослеживаемые ритуалы, связанные со сменой последнего при переходе из одной возрастной группы в другую (после рождения первого ребенка), имеют аналогии — изобразительные, археологические и этнографические в иранской среде.
Женский адыго-аланский костюм характеризуется также в гораздо большей степени, чем мужской, восприимчивостью к иноземной моде, с которой население этих приперевальных районов сталкивалось благодаря проходившим здесь артериям Шелкового пути. Судя по отдельным находкам, в числе провозимых тут из Средиземноморья на Восток и из Средней Азии на Запад товаров были не только ткани, но и целые одежды, которые и становились объектом копирования (нашивные орбикулы, клавы, таблионы по типу одежды византийского круга; имитация одного отворота согдийской одежды и т.д.).
обсудить на форуме
Статьи и фото
